Игра в однострочники по «Сейлор Мун»

[Фереште]

Правила игры:
Участвовать могут абсолютно все желающие. Даже аноны, правда, им придётся воспользоваться общественными логинами, дабы не портить интригу.
Вы присылаете мне на U-mail два числа от 1 до 70 и подписываетесь на эту запись. Я смотрю в свой нумерованный список персонажей и пишу в комменты имена персонажей, скрывающихся под названными номерами. Вы пишете сколь угодно маленький и сколь угодно большой фик про этих персонажей и выкладываете его в комменты под катом. Пейринговать персонажей не требуется, это по желанию.
Следует указывать над катом пару и жанр. Если вдруг получился рейтинг — предупреждайте.
Можно использовать любую ипостась персонажа, в том числе злую.
Но! Мистресс и Хотару считаются за разных персонажей, а Герматоид и профессор Томоэ — за одного, потому что о характере последнего известно очень мало. Можно писать про профессора отдельно, профессора с Герматоидом или Герматоида отдельно.
Запрещается раскрывать названные вами номера.
Запрещается выбирать одну пару более одного раза.
Запрещается брать новое задание, не выполнив предыдущее.
Принцессы Литавра и Минория и прочая их компашка за персонажей «Сейлор Мун» не считаются! Ибо воистину. Включайте голову и фантазию. Или вот я сделала список древнегреческих имён, более-менее подходящих по значениям.
Братья Коу так же не считаются за персонажей «Сейлор Мун», начиная с шестой страницы. Причина
Всё, что не запрещено — разрешено.

Выполненные задания:

Выполненные задания:
2 страница
Кенджи Цукино и Циркония
Калаверас и Шинго
Дзюн-Дзюн и Сейя
Берилл и Чиби-Чиби
Алан и Галаксия
3 страница
Алмаз и Сайприн-Птирол
Алан и Галаксия, дубль 2
Рыбий Глаз и Чиби-Чиби
Петц и Сейя
4 страница
Кунсайт и Нехеления
Пала-Пала и Сапфир
5 страница
Дзюн-Дзюн и Мистресс
Дзюн-Дзюн и Сейя
Кенджи Цукино и Хотару
6 страница
Зойсайт и Сапфир
Зойсайт и Икуко Цукино
Дедушка Рей и Чибиуса
Коан и Оловянная Кошка
7 страница
Калаверас и Минако
Нару и Усаги
Мамору и Мичиру
8 страница
Каоринайт и Рё Урава
9 страница
Артемис и Сейлор Мышь
Луна и Юичиро
10 страница
Ами и Берте
Тигровый Глаз и Ястребиный Глаз
Берилл и Ятен
Алмаз и Берте
11 страница
Вес-Вес и Катарина
Циркония и Юичиро
Макото и Мимет
Хотару и Шинго (условно)
Дзюн-Дзюн и профессор Томоэ
Сецуна и Цере-Цере
12 страница
Дедушка Рей и Умино
Сайприн и Юджиал
Ворона и Джедайт
Гелиос и Рей
Нефрит и Чибиуса
13 страница
Берте и Юичиро
Диана и Момоко
14 страница
Сейя и Ястребиный Глаз
Артемис и Вес-Вес
Изумруд и Юичиро

P.S. Имена в заданиях я пишу в алфавитном порядке ))

запись создана: 24.10.2012 в 14:48

@темы: Моё, СМ: фанфики, Сейлор Мун, Комментарии

Comments

[Фереште]

Элеми, вы ещё сходите на фикбук про вампиро-старлайтов почитайте ))

[Элеми]

Фереште, уже!

[Соня Садовая]

Анор, доктор Томоэ вообще творил в порыве вдохновения!) хотя это непрактично, да. Спасибо)

[Фереште]

Элеми, открою вам великую тайну ))) Garden Dormouse — это Соня Садовая и есть ))) И она очень хорошая, правда. Не надо бояться писать ей отзывы ^_^

[Элеми]

Фереште, я уже догадалась, но всё равно побаиваюсь)

[Фереште]

Элеми, я знаю, как это бывает. Самый идиотизм был, когда я более-менее спокойно общалась с человеком у себя в дневнике, но не могла заставить себя написать ей отзыв в сообществе. И я счастлива, что сейчас я могу не только восхищаться кем-то, но и нормально общаться.
По правде говоря, немалую роль в моём отношении к Соне Садовой играет тот факт, что я умудрилась позвать её к себе в соавторы ещё до того, как догадалась, что она — автор чудесного фика, который я недавно прочитала. И она согласилась! Я до сих пор этому поражаюсь
Но даже и без этого я больше переживаю за отзывы на понравившиеся фики, чем на свои собственные.

Соня Садовая, я вас люблю

[Элеми]

Фереште, а я вас первое время так читала)

[Соня Садовая]

Этот неловкий момент, когда ты подписан на дискуссию, в которой обсуждают тебя)

[Фереште]

Соня Садовая, я же вас хвалю!

[Соня Садовая]

Не надо меня хвалить, мне неудобно)

[Фереште]

Соня Садовая, а что же с вами делать тогда?!

[Соня Садовая]

Общаться
У меня есть целый список любимых авторов, по дневникам которых я хожу бледным призраком и никак не отпишусь, и они тоже присутствуют в этой дискуссии.

[Элеми]

Соня Садовая, эх, раз уж на то пошло...

[Фереште]

Соня Садовая, Элеми,

[Соня Садовая]

Фереште, Элеми,

[Соня Садовая]

В середине процесса написания меня понесло, поэтому Мыши так немножко, увы.
Артемис и Сейлор Мышь, гон, джен, 2418 слов.
— Будущее подобно слову, написанному лепестками сакуры на стоячей воде пруда, — проговорила Плутон, покачивая зажатую в ладони чашечку с зеленым чаем. — Достаточно одного легкого дуновения ветра, одного упавшего с ветки лишнего лепестка, чтобы изменилась вся картина и все пошло не так.

В этот день все пошло не так.
— Это был мой кусок пирога, — раздраженно сказал Артемис.
— Ты кот, тебе не положено, — отмахнулась Минако.
— Мне было как раз положено, — возразил тот. — И даже подписано. Не притворяйся, что не умеешь читать, ты не настолько глупа.
Минако ахнула, закрыла рот и молча спихнула кота с кровати ногой.
— Мина!
— Коты едят мясо, рыбу и запивают молоком.
— Мина, ты когда-нибудь пробовала запивать рыбу молоком?
— Коты охраняют дом и ловят мышей.
— Мина! Ты ничего не путаешь?
— Ты ничего этого не делаешь! Уходи, бесполезный кот!
— И уйду! — вскипел Артемис, махнул хвостом и выскочил в окно.

— Господи, — меланхолично сказала Луна, — ты совершенно не умеешь обращаться со своей подопечной. Она вьет из тебя веревки. Смотри, скоро она начнет вязать из тебя носки. Все из-за того, что ты занимаешься ерундой вместо дела.
Когда Артемис нашел ее, Луна дрыхла в тени дерева на каменном заборе, ограждающем соседний с домом Цукино коттедж.
— Ты тоже занимаешься ерундой вместо дела, — заметил Артемис осторожно. Луна распахнула огромные янтарные глаза:
— Я? Да как ты смеешь?! Что ты понимаешь!
Она поднялась на ноги, махнула пушистым хвостом у него перед носом и спрыгнула вниз, в сад возле дома, зашуршав сваленными у забора листьями.
Артемис остался один, посидел, поджав лапы. Потом закрыл глаза и задремал.
Вскоре мимо него по забору пробежал хамелеон и скрылся в листве дерева.
Где-то здесь все и пошло не так.
— Ловите его! — закричали снизу, с земли. — Убегает!
Артемис разлепил глаза и обомлел. У забора стояли ребята из "Трех огней" и, оживленно размахивая руками, наперебой зазывали кого-то вниз. Артемис посмотрел себе за спину, но никого не увидел.
— Сойдет и кошка или собака, — сказал, наконец, кто-то из "Огней", и светловолосый Ятен ослепительно улыбнулся Артемису.
— Кис-кис! — позвал он, приветственно протягивая руку. — Иди сюда, котенок!
Сердце Артемиса дрогнуло, но лапы устояли.
— Чего ты церемонишься, — заметил Сейя, снимая пиджак и подходя ближе. — Он дикий, смотри, какой неухоженный. Сейчас я его...
"Это я неухоженный?" — удивился Артемис, но тут его сгребли поперек туловища и стащили с забора.

— Его украл бродячий цирк, — сказала Минако, вытирая слезы платочком. — Они обманули его, пообещав контракт на год на выступление в качестве экспоната кунсткамеры — карликового бесполосного белого тигра, убили и пустили его шкурку на сямисэн.
Усаги тоже расплакалась.
— Какая чушь, — пробормотала Рей.
Они уже расклеили половину объявлений по району Минато, но та стопка листов, что оставалась в руках у мико, все еще была довольно высокой.
— Рей-чан, — шмыгнув носом, позвала Минако, — давай ты сделаешь из оставшейся бумаги заклинания, и мы расклеим их по городу, так чтобы когда Артемис увидел одно, он замер на месте и не смог шевелится. А наутро мы его подберем или заберем у мусорщиков.
— Минако-чан, — с подозрением спросила Макото, — ты чем-то обидела своего кота?
Рей закатила глаза:
— Минако-чан, когда Артемис увидит твои объявления, не потребуется никаких заклинаний.
Она размазала по листу с обратной стороны клей и прилепила его на столб.
"Артемис, вернись, я все прощу!".
— Боже, хоть бы приметы указали, — пробормотала мико, качая головой.
— Зачем там что-то еще? — удивилась Минако. — Это концептуальная идея. Послание заложено в самом объявлении. Лист белый, маркер синий...
Усаги вытерла нос платочком, высморкалась, поискала взглядом мусорную урну и спрятала скомканный бумажный комочек в карман.
— А как он сможет их прочитать, если его уже убили? — поинтересовалась она. Ей никто не ответил — девочки уже ушли дальше по улице и теперь стояли у витрины с телевизорами, распахнув рты.
"И сегодня в нашей передаче — Ятен Ко и его домашний любимец!"
— Артемис? — удивленно спросила Усаги. — Это же Артемис, да?
"Мой кот живет у меня с самого детства. Я так привязался к нему за это время, что теперь, не обнаружив его поутру на своей подушке, начинаю чувствовать себя неуютно. Мы проводим вместе все время, что остается у меня с моим напряженным графиком: едим, спим и принимаем ванну".
Артемис фотогенично прогнул спину и мурлыкнул в камеру.
— О боже, — напряженным голосом проговорила Минако. Макото молча протянула ей платочек.
— Никто не должен проговориться Луне, — жестко сказала Рей. — Слышите?
— Минако-чан, только не нервничай, — испуганно шепнула Ами. Минако сложила платочек вдвое, потом вчетверо.
— О боже, — повторила она. — Я прожила два года в одной квартире с котом-извращенцем.

— Ну, ну! — ласково сказал Ятен, отбиваясь от лап Артемиса, — на руки нельзя, тут уже камер нет! Сначала мы тебя помоем, а потом сводим к ветеринару. И тогда уже можно будет залазить мне на коленки.
"Есть!", — мрачно подумал Артемис. "Есть когда дадите?"
Он потерся о брюки нового хозяина, мяукнул, призывно распахнул рот, но добился только того, что ему запихнули в глотку таблетку.
— Это против паразитов, — пояснил Ятен и почесал Артемису за ухом. — Сегодня, извини, придется поголодать. Ах да, еще же шампунь от блох...
Артемис мысленно взвыл.
— Какой он миленький! — восхитилась владелица салона красоты для животных, принимая в руки клетку. — Беленький!
Артемис попытался тяпнуть ее когтями сквозь решетку. Женщина посуровела.
— У меня большой опыт обращения с животными, знаешь ли, — проговорила она на полтона ниже. — И не таких мыла.
Клетку опустили в воду.
— Принимайте своего кота! — проворковала владелица салона, протягивая Ятену упакованный в кружевное платьице белый комок. Кот висел у нее в руках пуховой тряпочкой, уставившись пустыми глазами в потолок, и не сопротивлялся.
Ятен смотрел на него несколько секунд, не меняя выражения лица. Потом неожиданно расплылся в улыбке.
— Какой он хорошенький, — пробормотал он сдавленно.
"Боже", — подумал сквозь вату в голове Артемис, — "да он ведет себя как девчонка".
— К этому костюмчику есть еще шляпка, — сообщила женщина.
Ятен забрал у нее кота и посмотрел на него сияющим взглядом девочки, получившей в подарок желанную куклу.
— Давайте, — шепотом сказал он.
— Аааа! — взвыл Артемис, укусил его за руку, пнул задними лапами в грудь и, вырвавшись, выбежал из салона через черный ход, опрокинув ведро и швабру. На улице он остановился и, ожесточенно работая когтями, содрал с себя ненавистные кружева.
"Свобода!", — подумал Артемис отчаянно. "Я стану диким котом, буду охотиться на ночных улицах и грабить прохожих".
Он побрел к ближайшей мусорке. Найдя груду пластиковых черных мешков, разодрал один лапой. Из мешка посыпался на асфальт мелкий щебень и битый кирпич.
"Сегодня день вывоза несжигаемого мусора", — вспомнил Артемис и помрачнел. В животе заурчало.
На каменную ограду улицы выскочил полосатый тощий кот, отплевываясь от перьев, глянул вниз на Артемиса.
— Примите меня в свои ряды, — проникновенно сказал тот. — Мы с тобой одной крови — ну, почти одной...
— Пуховое облачко! — вякнул кот и обидно захохотал. — Какой ты наш? Ты что, с Луны свалился?
Артемис снова остался один.
По улице прошелся ветер, прогнал листья, поднял рябь в луже. Артемис подошел к луже и заглянул в нее. Ветерок всколыхнул распушившуюся белую шерсть, окружая кота призрачным полупрозрачным ореолом.
— Боже, — пробормотал Артемис сдавленно, — я и в самом деле Пуховое облачко.
Он повалялся немного в листьях, согнанных у каменной ограды, покатался по асфальту, но почти ничего не добился. Отчаявшийся, голодный и злой, он дошел до задней двери салона красоты, поскреб ее лапой.
Дверь беззвучно открылась.
В бытовке среди швабр и ведер сидела, скрючившись, маленькая светловолосая девушка, одетая не по погоде в деловой полосатый костюм, шляпу и черные очки.
Артемис замер.
— У меня прескверная работа, — пробормотала девушка, не замечая кота, и явно продолжая начатый уже давно монолог. — Моя начальница — сущее зло. Вся моя зарплата уходит на оплату телефонных звонков. Какой дьявол придумал плату за соединение? Почему я должна платить и за входящие?
Аааа, моя несчастная жизнь! Эта работа убьет меня!
Она шмыгнула носом.
Артемис проникся жалостью и подошел к девушке поближе.
— Увольняйся, — посоветовал он. Девушка вытерла нос тыльной стороной ладони.
— Не могу, — жалобно сказала она, поворачиваясь к коту. — При поступлении начальница забрала мой пас... Аааа!
Артемис попятился.
— Я разговариваю, да, — успокоительно сказал он. — Но это ничего, я все сейчас объя...
— Кот! — взвизгнула девушка и выскочила из салона, опрокинув швабры. Артемис шарахнулся в сторону от катящегося ведра и побежал было следом за девушкой, но упустил, стоило ей только свернуть за угол. Она как будто растворилась в воздухе.
Артемис постоял на перекрестке.
Ветер прогнал мимо золотистые листья гингко.
Артемис сел на асфальт и снова предался печальным мыслям о своей судьбе.

[Соня Садовая]

— Чтоо? — спросила Луна, когда девочки вернулись в храм Хикава.
— Да, — серьезно проговорила Минако. — Прости, но он выбрал другого.
— Минако-чан, я же просила не говорить!
— Она должна выплакать горькие слезы разочарования и пойти дальше. Человеческая жизнь и так слишком коротка, чтобы тратить ее на бесполезные попытки добиться невозможного. Ты должна понять его и отпустить.
— Но она кошка!
— Тем более, кошачья жизнь еще короче. Все дело в том, что ты не няша.
— А Ятен — няша? — удивилась Усаги.
— Няша, — хором отозвались Макото, Минако и Рей. Потом Рей покраснела и закрыла лицо руками.
— Луна? — позвала Усаги, осторожно тыча в кошку пальцем. — Ой, Луна?
Кошка молча таращилась в небо, превратившись в черный столбик. Усаги проследила за ее взглядом. В небе клубились розовые тучи.

Артемис посидел немного на асфальте, замерз, поднялся на лапы и побрел в парк.
В парке было тихо и безлюдно, несмотря на обеденное время. Дойдя до ближайшей занятой лавочки, Артемис прыгнул на сиденье с разбега.
"Котики", — подумал он. "Все любят котиков. Господи, мне дадут хотя бы чем-нибудь перекусить?".
На лавочке сидели две девушки — смуглая, темноволосая, и бледная, с голубыми волосами. Смуглая жевала завернутый в бумагу бутерброд с сыром. Бледная ловко орудовала палочками в коробочке с бенто. Она и обратила первой внимание на кота.
— Котик, — сказала она весело. — Карасума, смотри.
Смуглая поглядела на кота поверх бутерброда и отвернулась.
— Мышь опять провалила задание, — сообщила она. — Что ты время теряешь, Сирена?
— Коотик, — протянула Сирена, протягивая свободную руку.
Артемиса почесали за ухом.
Кот попытался поймать кусочек маринованного осьминога, зажатый в палочках, но Сирена увела его у него буквально из-под носа.
— Ты голоден? — спросила она, вылавливая из коробочки последний ломтик.
Артемис радостно закивал.
— Тогда ты должен меня понять, — заключила Сирена и положила ломтик себе в рот.
Артемис подавился слюной, спрыгнул со скамейки и пошел прочь, до глубины души пораженный таким коварством.
Лапы подкашивались.
"Надо поспать", — подумал Артемис вяло. "Во сне я не буду чувствовать голода. Где спят дикие коты?"
Он задрал голову. Всего в двух шагах высилось раскидистое дерево. Обдирая кору когтями, Артемис взобрался на нижнюю ветку, посмотрел вверх. Сквозь переплетение черных веток и листьев проглядывали клочки синего неба. Артемис загляделся.
— Ш-ш, — сказали сверху, и на кота посыпалась труха и веточки. Зазвенели колокольчики. — Пшел вон. Не пали наблюдательный пункт.
Артемис безропотно спрыгнул вниз и пошел по песчаной дорожке, волоча опущенный хвост.
Отчаяние захлестывало его с головой и топило все попытки сопротивления.

Из розового водоворота вынырнула девочка в сером платье, ловко приземлилась на плиты двора.
— ЧибиУса! — вскрикнула Усаги радостно и побежала к ней. Остальные сенши тоже бросили спорить и кинулись следом.
ЧибиУса выглядела необычно серьезной, отбивалась от объятий и вместо ответов на вопросы ограничивалась коротким хмыканьем.
— Я должна вас предупредить, — начала она, когда ей наконец дали передохнуть. — Это очень важно, выслушайте меня!
— ЧибиУса-чан, как дела у родителей?
— ЧибиУса-чан, в Кристальном Токио все спокойно?
— А письмо у тебя с собой есть на этот раз?
— Какое у тебя милое платье! А это к нему бархотка на шею? Ух ты, с бубенчиком! Ой, подожди, это что, ошей...
— ЧибиУса-чан, — крикнула, перекрывая шум, Минако, — сначала помоги нам решить вопрос первостепенной важности! Артемис и Луна остались вместе? В будущем есть Диана?!
Девочка помрачнела, кивнула. Бубенчик на ее шее тонко звякнул.
— Да, — сказала она угрюмо. — Вот об этом-то я и хочу вас предупредить.

Ветер сметал листья гингко в рассыпающиеся горки у ножек скамейки.
"Я как эти листья", — отстраненно подумал Артемис, "ветер несет меня, куда ему заблагорассудиться, и я не могу ни возражать, ни сопротивляться".
Он запрыгнул на сиденье.
"Недаром святые отшельники уходят прочь от мира, постятся и мерзнут, укрепляя свой дух".
На скамейке сидела рыжая женщина в легком платье фисташкового цвета, опершись одной рукой о спинку.
"Еще чуть-чуть и я постигну дзен".
Запахло мясом.
"Еще чуть-чуть, и... что?"
Женщина откусила еще кусочек от бутерброда, отвлеклась от созерцания пейзажа и поглядела на кота.
"Все любят котиков", — давясь слюной, подумал Артемис, подполз к ее коленям, положил на них лапу и посмотрел просящим взглядом.
Женщина не донесла бутерброд до рта, отложила его на скамейку, внимательно посмотрела на кота.
— Котик, — сказала она неожиданно ласково. — Иди сюда.
Артемис потерся о подставленную ладонь.
Женщина разделила бутерброд на две половинки, вытащила ветчину и протянула ее коту. Артемис проглотил, не жуя, и тогда ему подвинули остатки.
— Ах, — проговорила рыжая женщина, откидываясь обратно на спинку скамейки, — что за жизнь, а. Подчиненные тупы как пробки, работать никто не хочет, план не выполняется.
Еще эта Мышь. Зачем мне ее паспорт?
Артемис дожевал хлеб и, урча, забрался благодетельнице на колени.
— Личной жизни никакой, работа надоела, — пожаловалась рыжая. — Я совсем одна!
"Заведи кота", — подумал Артемис.
— Заведу кота, — решительно сказала женщина. — Хочешь кусочек немецкой ветчины? А, еще у меня из сувениров есть киотские сладости и коробка бельгийского шоколада.
"Нельзя же есть их одновременно", подумал Артемис, ковыряя лапой упаковку.
— Нельзя же есть их одновременно, — заметила женщина. Потом покачала головой: — Слушай, мне кажется, ты читаешь мои мысли. Господи, только ты один во всем мире меня понимаешь! Ах, кот. Давай эту планету мы уничтожать не будем.
Артемис вгрызался в сладости так, что у него хрустело за ушами.
— Давай мы ее лучше подчиним, — предложила женщина, разминая пальцы. — А всю власть я передам тебе. Хаха, целая планета будет преклоняться перед одним котом! Люди окажутся на положении домашних любимцев! Это может меня развле...
— Стоп, — хмуро сказала возникшая из ниоткуда Сейлор Плутон, стукнув посохом о землю.
Артемис не дожевал конфету.
Рыжая женщина не закончила магический пасс.
Золотистые листья замерли в воздухе.
Плутон вздохнула.
— Едва успела, — с удовлетворением проговорила она. — Господи. Вечно за вами приходится следить.

— Будущее подобно слову, написанному лепестками сакуры на стоячей воде пруда, — проговорила Плутон, покачивая зажатую в ладони чашечку с зеленым чаем. — Достаточно одного легкого дуновения ветра, одного упавшего с ветки лишнего лепестка, чтобы изменилась вся картина и все пошло не так.
— Сейчас же осень, — удивилась Усаги, перестав жевать. — Вишни уже отцвели.
Она с некоторым недоумением посмотрела на недоеденный кусочек вишневого пирога в своей руке.
— Усаги-чан, она фигурально, — пробормотала Ами.
— Может, лучше заменить кленовыми листьями? — предложила Минако.
— У меня в саду нет кленов, — вздохнула Рей. — И я каждый день подметаю двор, а Юичиро чистит пруд. Какие листья?
— Гингко! — заявила Макото. — Давайте будут листья гингко, они очень красивые.
— А я не хочу гингко, я его не люблю, он невкусный.
— Кто тебя спрашивает!
Плутон вздохнула.
— Девочки! — робко позвала Ами. — Девочки, Сетсуна-сан специально покинула свой пост у Врат, чтобы о чем-то нас предупредить, давайте хотя бы выслушаем...
Сенши замолкли и обернулись.
Плутон удовлетворенно кивнула.
— Я рассказала вам об этом, чтобы проиллюстрировать, каким хрупким и непрочным может быть обещанное вам будущее, — пояснила она. — Всегда будьте бдительны и следите за своими поступками. Никто не может знать, какие последствия они за собой повлекут.
Сенши заморгали.
Плутон вздохнула еще раз.
— Минако-чан, — сказала она раздраженно, — убери руки от этого куска пирога, это для Артемиса, я специально его подписала.
Минако отдернула руки.

[Фереште]

Почему я должна платить и за исходящие?
За входящие?
При поступлении начальница забрала мой пас... Аааа!
Я испорченная девушка, я подумала про ФБ...
Ой, подожди, это что, ошей-
Там многоточие должно быть.
Это может меня развле-
Да откуда вы все это берёте? ((

[Фереште]

Соня Садовая, Луна и Юичиро.

[Соня Садовая]

Входящие, да, исправлю.
Беру что?)

[Фереште]

Соня Садовая, идею ставить дефис вместо многоточия. Я таких в Moon Child много выловила.

[Соня Садовая]

Опять кошка

[Фереште]

Зато Юичиро!

[Соня Садовая]

Что-то перед глазами примелькалось, наверное, может, англофики.

[Анор]

идею ставить дефис вместо многоточия

В английских текстах оборванные фразы так обозначают.

[Элеми]

Соня Садовая, какая преееелесть! *_______*

[Соня Садовая]

Элеми, жестокое обращение с людьми и животными

[Соня Садовая]

Юичиро и совсем мельком Луна, 1774 слова, типамистика, автор знает несколько японских слов, но плохо умеет ими пользоваться.

"Комаину, — думает Юичиро, сбегая вниз по ступенькам каменной лестницы. — Нет, правильно тогда — коматора, верно?"
Белый кот потягивается, выгибает спину и широко раскрывает пасть, зевая.
Черная кошка спит, свернувшись в клубок, от солнца ее шерсть поблескивает сталью.
Юичиро проходит между ними, стараясь не задеть их сумками, которые тащит в каждой руке.
На тигров они, пожалуй, не очень-то похожи.

Утро Юичиро начинается чуть раньше рассвета.
В комнате еще темно, и, строго говоря, он мог бы полежать еще полчаса: вне зависимости от погоды сенсей все равно будет спать до шести. Юичиро наспех одевается, плещет в лицо холодной водой, скребет подбородок станком, ощупывая кожу пальцами вслепую и пытаясь разглядеть свое отражение в темном зеркале; привезенная из дома электробритва куда-то подевалась всего неделю спустя после его переезда в храм Хикава. В этом храме все время что-то пропадает.
Во дворе что-то с грохотом падает, и Юичиро роняет станок в мыльную воду. Шесть часов — это и так довольно рано, и ни к чему будить сенсея раньше этого времени, потому что до полуночи он потом все равно не уснет.
Посреди двора Фобос (или Деймос) сидит на перевернутом ведре, чистя перья клювом. Заметив Юичиро, он склоняет голову и хитро щурит черный глаз. "Хочешь, тюкню?" — догадывается Юичиро без слов, и машет руками в беззвучном ужасе. Не имеет никакого значения, Фобос это или Деймос, обе эти твари одинаково пакостливы. Юичиро хватает ведро — ворон взмывает вверх — и несется с ним к колодцу: вообще-то в доме есть водопровод, но лишний шум может помешать ритуалу. Он повторяет этот путь еще несколько раз, меняя воду по мере продвижения по терассе храма, проносится с тряпкой взад-вперед, оставляя на досках блестящую влажную дорожку; от холода скоро начинает ломить пальцы. Доски впитывают воду, темнеют, в прохладном воздухе начинает слабо пахнуть лаком и мокрым деревом.
Юичиро заканчивает уборку за минуту до того, как линия горизонта, проглядывающая в черных ветках, превращается в раскаленную полосу металла, и из-за нее в розовое небо поднимается краешек солнца; едва успевает убрать ведро и тряпку и схватиться за бамбуковую метлу. Шелестят седзи, с сухим стуком отъезжает в сторону наружная створка. По темным доскам терассы ступают одетые в белые таби ступни, и весь мир вдруг приобретает для Юичиро сверхъестественные яркость и резкость: запах мокрого дерева, едва различимый скрип деревянных опор, шелест складок красного шелка, слабый ветерок, почти ощутимо касающийся кожи. Он перехватывает метлу — гладкость отполированного ладонями бамбука, выпуклости коленец, щербинка под пальцами — и оборачивается.
Рей смотрит на пылающий горизонт, словно в огонь, прищурив глаза и не моргая, и пока она стоит так, замерев, Юичиро впитывает это зрелище вместе с холодным воздухом раннего утра — блики в черных волосах и мягкий алый блик на щеке, кажущийся розоватым белый шелк.
Рей-сан встает вместе с солнцем.
Или это солнце встает вместе с Рей-сан.
Когда эта догадка осеняет Юичиро, ему кажется, что в голове у него зажигается маленькое солнце.
В мягкой темноте за спиной богини становятся видны очертания предметов — сумрачно-белое отвернутое одеяло, напольный светильник, бездонное зеркало на стене.
Тяжелое горячее солнце отрывается от земли и прекращает плавить горизонт.
Богиня отводит от неба взгляд сверкающих глаз, смотрит, сощурившись, на Юичиро. В изгибе губ — чуть видимое недовольство, и Юичиро цепенеет, перебирая варианты: пол плохо вымыт, или он еще мокрый, а может, на улице идет дождь, или снег, и он должен быть взять лопату вместо метлы?
Богиня чуть щурится, уголки губ вздрагивают — а потом раскрываются в улыбке.
— Доброе утро, — произносит она певуче, скрываясь за седзи. — Хороший будет день, правда?
Мир теряет четкость и плывет перед глазами размытыми красками, как мокрая акварель.
Ритуал выполнен правильно.
День и в самом деле прекрасен.

Храм Хикава — правильный синтоистский храм: священник, служка и божество. Временами божество притворяется мико и служит само себе, но у Юичиро духу не хватает укорять его за нарциссизм.
Коматора спят у входа, отвернувшись каждый в свою сторону.
Сенсей тоже щурит глаза, но совсем не ото сна: от шести утра до полуночи сенсей бодр и свеж, как только что распустившаяся маргаритка. Солнце сияет на его коричневой лысине и гладко выбритых щеках. Сенсей похож на отполированную годами деревянную статуэтку.
— Юичиро-кун, — говорит он, хитро улыбаясь, — сегодня мы приступаем к новому этапу твоих тренировок. Ты рад?
Запыхавшийся после утренних упражнений Юичиро вместо ответа только тяжело дышит: одетая в школьную форму Рей-сан спускается по лестнице с терассы, готовясь сойти в ежедневное путешествие в мир.
Сенсей цокает языком.
— Аааа, вот видишь, ты совсем не умеешь сосредотачиваться. Поэтому я обучу тебя особой технике медитации, передаваемой из поколения в поколение монахами в одном отдаленном буддийском монастыре.
Юичиро не уверен, что священнику синто нужно знать о тренировках буддийских монахов; впрочем, его собственные родители — католики, так выгодно для бизнеса, и о тонкостях синто он все равно ничего не знает.
— Сенсей, вы хотите постричь меня в монахи?!
— Дедушка, лучше просто постриги. А еще лучше побрей, у него все лицо в пене.
Рей проскальзывает между коматора и спускается по каменной лестнице: темные волосы, кажется, еще мгновение текут мимо Юичиро, оставляя в воздухе слабый запах цветов. Юичиро краснеет так, что румянец проступает сквозь мыло.
Сенсей хлопает в ладоши.
— Поскольку естественных водопадов рядом с храмом нет, придется обходиться искусственным. Бери ведра!
Когда солнце становится в горизонт, сенсею становится жарко сидеть на крыше, и он, бренча пустыми ведрами, спускается вниз, а Юичиро, едва шевеля затекшими ногами, ползет в свою комнату за сухой одеждой. Солнце быстро высушивает его волосы, и они снова становятся похожи на спутанную проволоку.

Сенсей появляется спустя десять минут после того как Юичиро устраивается за прилавком в ожидании посетителей.
— Юичиро-кун, — говорит он хмуро, — ты заметил, что с самого утра в нашем храме никого нет?
Юичиро заметил. Именно поэтому он и сидит сейчас здесь, надеясь урвать под предлогом продажи амулетов хотя бы полчаса тишины и покоя.
Сенсей выглядит опечаленным.
Сенсей качает головой, как маленький сувенирный божок.
— Все дело в том, что храм потерял свою суть. Божество ушло из храма!
Юичиро холодеет, несмотря на стоящую на улице жару и вцепляется пальцами в прилавок. Сенсей кривит губы, достает из-за пояса выдолбленную тыкву, выдергивает пробку, переворачивает и трясет. На раскаленные каменные плиты падает одинокая капля. В нос Юичиро шибает запах испаряющегося спирта.
— Какой же мы теперь храм Огненной реки, — говорит сенсей уныло. — Это даже не огненная лужа. Отправляйся в город, Юичиро. Верни храму его былую славу!

После звенящей тишины храма город оглушает.
Вместо щебета в ветках — гул машин. Вместо запаха смолы от нагретых солнцем досок — едкий запах бензина.
Юичиро бредет по улице, неловко расталкивая прохожих, стараясь не толкнуть никого слишком сильно. Юичиро представить не может, как он жил раньше в этом шумном, пестром городе, похожем на гудящий улей. Ему кажется, что он выброшен в этот город, как рыба из воды на берег, и бродящие по улицам духи только и ждут того, чтобы наброситься на него, беззащитного.
Из сгустившейся в переулке темноты за Юичиро следят неразличимые тени.
Отражения в витринах провожают взглядами, полными презрения.
Группка пестро одетых школьниц, сидящих на крыше проезжающего мимо троллейбуса, указывает на него пальцами и хихикает.
Юичиро налетает на старуху с клюкой, обливается холодным потом и немедленно начинается кланяться и извиняться.
— Ха! — отзывается старуха, отпихивая его с пути.
Юичиро оборачивается ей вслед. Сидящий на верхушке клюки глаз разворачивается на триста шестьдесят градусов и подмигивает ему. Потом распахивает крылышки и взмывает в воздух, сделав круг над улицей; почему-то никто, кроме Юичиро, его не замечает.
Школьницы хохочут, и тронувшийся с места троллейбус уносит их прочь.
Старуха шагает в тень и растворяется в ней.
Юичиро вытирает пот со лба.

Когда Юичиро добредает до каменной лестницы храма, его шатает так, словно он выпил весь купленный алкоголь по пути в одиночку.
Бутылки звенят в бумажном пакете.
— Аааа, — укоризненно говорит белый кот, качая головой.
— И женщину привел, — фыркает черная кошка.
— А тебе вообще говорить не положено, — бормочет Юичиро, и коматора, оскорбившись, поворачивается к нему хвостом.
Погодите, она ведь, кажется, должна быть каменной статуей.
А, какая разница.
Он оборачивается.
На ступеньках позади него и в самом деле сидит девушка. Прозрачная, легкая, она точно соткана из дымки дрожащего воздуха. Солнце блестит на голубых волосах, как на водной глади.

[Соня Садовая]

— Юичиро-кун, — радостно говорит сенсей, принимая в руки пакет, — ты вернул храму его дух!
Воздух дрожит перед глазами Юичиро, образы перед глазами двоятся: в одно мгновение он видит хитрую старческую физиономию, в другое — рогатую демоническую морду. Тыква-горлянка на поясе сенсея, наверное, бездонна — иначе не объяснить, как в нее помещается содержимое всего пакета.
Дух действительно стоит крепкий.
— Но чтобы закрепить результат, нужно провести еще один ритуал. Десять кругов вокруг храма, и тогда божество вернется!
На третьем круге Юичиро перестают смущать даже говорящие каменные статуи.
— У меня от тебя скоро голова кругом пойдет, — говорит с кислым видом девушка-призрак, сидящая на ступеньках. — И это не комплимент, чтоб ты знал.
— Ты что, собираешься пробегать так весь день до вечера? — спрашивает она, упираясь острым подбородком в сложенные на коленях руки.
— Я засохну, — жалуется она, обмахиваясь краем рубашки — это выглядело бы соблазнительно, будь у нее грудь. — Я стану похожа на сушеную треску! Тебе меня не жалко?
— Ты мне принесешь хоть стакан воды? — просит она, поднявшись на ноги и упираясь руками в коленки. Коленки у нее и впрямь ничего.
— Ну можешь хотя бы поплакать, раз тебе так влом принести мне воды?! — зовет она на седьмом круге, и Юичиро останавливается, тяжело дыша, переводит взгляд на полное ведро, стоящее сразу за краем лестницы. Девушка тоже смотрит на него и робко тянет руку, и тут же испуганно отдергивает.
Коматора шипят, вздыбив шерсть, а потом начинают дружно хохотать.
Коматора не пропускают в храм призраков и злых духов.

Солнце опускается за перекладину торий, закат окрашивает небо красным, когда Юичиро доползает до конца десятого круга, и, задев ногой ведро, опрокидывает его. Черная коматора шипит, фыркает и убегает за храм, белый мчится следом за ней. Ведро с грохотом несется вниз по ступенькам.
Мокрая девушка-призрак действительно становится похожа на сушеную треску, и из нее, кажется, и в самом деле начинают лезть острые колючки.
— Я из тебя это зеркало так вырежу! — грозится она, взмахивая рукой с зажатыми в пальцах метательными ножами. — Раз!
Что-то больно ударяет Юичиро в спину.
— Два!
Браслеты защелкиваются на запястьях.
— Три!
Глаза слепит розовый свет.
Девушка все еще говорит — что-то о мечтах или снах, но Юичиро не слушает. Солнце за ее спиной падает за горизонт, а потом, раздумав, поднимается обратно над ступенями, словно в ториях вспыхивает высокий костер.

Мечта или сон.
Юичиро не просыпается.
Он лежит на полу храма, в центральном зале, том, где разожжен священный огонь. Голова его лежит на чем-то мягком, красном, пахнущем цветами. Руки Рей касаются его лба, убирая влажные волосы. Разумеется, это сон, или мечта, или что-то в этом роде — призрак ведь об этом и говорила, пока ее не перебил голос, призывающий силу Марса.
Голова слегка гудит.
Аааа, вот как, значит, сенсей был прав. Ритуал выполнен правильно. Божество вернулось в храм.
— Вот придурок, — говорит знакомый голос негромко, и лба касается холодная тряпка, пахнущая уксусом. — Нет, какой же ты придурок все-таки.
Да, если подумать, очень похоже на настоящую.
Юичиро щурит глаза, глядя в пламя, и ему кажется, что по углям бежит огненный ручеек.

[Фереште]

"Комаину, — думает Юичиро, сбегая вниз по ступенькам каменной лестницы. — Нет, правильно тогда — коматора, верно?"

А перевод? Кем он их обозвал?

"Хочешь, тюкню?"

Это тоже японское слово? )) Или всё-таки просто тюкну?

догадывается Юичиро без слов, и машет руками в беззвучном ужасе

Запятая лишняя. Вообще от того, что вы переставляете местами подлежащее и сказуемое, второе сказуемое не перестаёт относиться к этому подлежащему.

и он должен быть взять лопату вместо метлы?

Должен был.

а может, на улице идет дождь, или снег

А тут я не уверена насчёт второй запятой, но лопата относится только к снегу, а к дождю нет, да?

Какой же мы теперь храм Огненной реки

Всё-таки я подозреваю, что обе части названия должны быть с большой буквы в данном случае. Это же не река под названием Огненная...

Соня Садовая, я потом чего-нибудь ещё хорошее скажу, прямо сейчас отойти надо...
ТайгерАй и ХоукАй. Лихо вы ))